«…Девочка взяла из моих рук куклу, посмотрела внимательно и бросила на пол. На мое предложение: «Давай Катю покормим», - Соня оттолкнула тарелочку, чашку, положила куклу опять на пол и, наклонившись, стала двумя пальчиками «растягивать» глаза кукле, как бы пытаясь их открыть… Бабушка объяснила, что, возможно, Соня запомнила, как исследовали зрачки матери врачи «Скорой помощи». Бабушка также вспомнила, что, случайно увидев маму на фото, Соня вскрикнула - «мамочка».
Это отрывок из заключения психолога, который наблюдал двухлетнюю Соню. Поведение девочки, которая кричит и плачет ночами, ложится на пол и повторяет «мамочка спит», может быть причиной перенесенного стресса. Но что творится в голове ребенка, на глазах у которой убивали маму? Психологи сказать не решаются. Помнит ли она, как папа душил родного ей человека? Понимает ли, что осталась без любви матери? Наверное, в два года осознать смерть невозможно. Но однозначно то, что малышка понимает, - произошло что-то страшное... А ещё девочка чувствует состояние окружающих, особенно бабушки, ведь теперь её она всё чаще называет «мамочка» и только иногда по дороге куда-то, вспомнив момент или место, где была с родной мамой, начинает отталкивать бабушку и плакать. Трудно представить, с какой силой бабушка, Добарская Анжелика Александровна, похоронившая дочь, вот так же хочет кричать и плакать. Но она должна держаться ради маленькой жизни, которую дала её дочь – ради Сонечки…
15 августа 2013 г. Апатиты
«В обед мы с Сашей созванивались, - рассказывает Анжелика Добарская. – В обеденный перерыв мы постоянно разговаривали. Она рассказывала про работу. В пятом часу мы снова созванивались, потому что нам сделали загранпаспорта. Мы планировали отпуск – я, муж, Саша и Сонечка. Дочка уже давно не отдыхала. Она была вынуждена работать, потому что Дмитрий ей не давал денег ни на еду, ни на садик. Саша постоянно говорила, что ей неудобно, что мы с мужем её содержим. Так вот, вечер. Это было 15 августа. Мы выбирали путевки, когда в квартире раздался звонок. Через пару минут муж позвал меня на кухню, сказал, чтобы я села. Дальше я не помню, что я делала, что я говорила. Всё как в бреду. Саши больше нет».
Из показаний Дмитрия Гребенщикова: «В ходе словесного конфликта она нанесла мне удар по лицу, меня это сильно разозлило, и я схватил её за шею двумя руками и удерживал её, пока она не закончила сопротивляться».
В других показаниях Дмитрия Гребенщикова семейная ссора выглядит уже иначе: «Саша продолжала ругаться на меня. Ребенок тоже плакал. Я стоял возле прохода в спальню лицом к Саше, которая была спиной к окну. Саша продолжала кричать на меня и сказала, что она мне изменит. Также она сказала, что может привести в дом мужчину, чтобы показать, что ей есть с кем мне изменять. Она продолжала сидеть на полу. После этих слов я не помню, что происходило дальше. Ко мне вернулась память, когда мои руки были на её шее».
После этого Гребенщиков сначала позвонил, а потом и поехал к матери. Она же сначала не верила сыну, но приехала с ним в квартиру, убедилась, что всё это правда, вызвала милицию и скорую.
Когда Гребенщиков говорил правду? Сразу после убийства или тогда, когда успел проанализировать произошедшее и, может быть, с кем-то посоветоваться? Иначе как понимать, что он сначала помнил, как совершал убийство, а потом забыл? Почему в ходе следствия представлял Александру то любимой женщиной, то дьяволом во плоти? И сумеет ли во всём этом разобраться суд? Эти вопросы задаёт сама себе мать убитой Саши. Она до сих пор не верит в произошедшее, также как не верит, что человек, отнявший жизнь у её двадцатипятилетней дочери, до сих пор на свободе. Из зала суда он был отпущен под подписку.
«Прошло несколько дней после убийства, - вспоминает Анжелика Александровна. – Сын сидит за компьютером и вдруг говорит, что Дмитрий вышел в онлайн, а потом спрашивает: «Может ли он сейчас находиться в интернете?» «Конечно, нет», - уверенно отвечаю, ведь я считала, что он задержан, ведь это было убийство, а не мелкое преступление. Мы потом узнали, что он из зала суда был освобожден и теперь гуляет на свободе».
Кладбищенские истории
В конце августа мама убитой Саши с мужем и родителями поехали на кладбище. Анжелика с мужем подошли к могиле первыми и увидели на фотографии и надгробной табличке оскорбительные надписи. Они успели сфотографировать их и попытались стереть, пока родители, и так убитые горем, люди в возрасте, не без проблем со здоровьем, не увидели всё это. Стереть до конца не успели. Для всей семьи это было ещё одним ударом.
Впоследствии добавили боли и показания в суде сожителя Александры Добарской. Он говорил, что она уходила ночами, а он оставался с ребенком. Со слов мамы Гребенщикова и его тёти, Саша вела ночной образ жизни. Мама Саши убеждает - всё было совсем по-другому. Это Дмитрий уходил, пропадал где-то, это он сам провоцировал ссоры или просто молчал, уходил в себя, заставляя Александру чувствовать себя одинокой. И, конечно, понятно - каждая мать будет оправдывать своего ребенка - и мать Димы, и убитая горем Анжелика Добарская. Но факты на лицо - это Александры больше нет в живых, это она не может рассказать в суде, как все было на самом деле, это на её могиле нашли оскорбительные надписи.
Позже дедушка Саши вспоминал, что видел её бывшего сожителя на кладбище, и это при том, что ни его, ни его матери на похоронах не было. Не приходил Дмитрий раскаиваться и просить прощения, ни разу не спрашивал, а как там дочь… Будто и не было в его жизни семьи: жены, пусть и гражданской, и крошечной дочки.
«В ноябре его вынудили в зале заседания суда принести извинения. И это всё, - говорит мама Александры Добарской. – Мы обратились в суд, чтобы ограничить его в родительских правах на 6 месяцев. И, конечно, он не предпринимал попыток видеть Сонечку. Но его мать, она же тоже бабушка, могла бы интересоваться внучкой. У неё никаких ограничений прав нет».
А где справедливость?
Анжелика Александровна, прижимая Сонечку, говорит, что очень надеется, нет, не надеется, она требует справедливости. Ради внучки она старается держаться, но голос то и дело срывается.
Один удар за другим обрушились на женщину. Смерть дочки, осквернение её могилы, осознание, что человек, лишивший жизни Сашу, на свободе и много грязи, которая вылилась на девушку. Убийство в суде выглядит чуть ли не несчастным случаем.
Сначала менялись показания, а потом и статья. Обвинения в убийстве переквалифицировали в другую статью. «О какой справедливости может быть речь, если прокурор запрашивает 2 года лишения свободы, а адвокат просит полгода! – восклицает мама убитой Саши. – Сначала говорили просто об убийстве, а теперь о том, что оно совершено в состоянии аффекта. Это совсем другая статья и совсем другие меры наказания. О какой справедливости может идти речь, когда на суде Дмитрий выступает чуть ли ангелом во плоти, а мою дочь оговаривают. Я им ответила, что сегодня можно говорить всё, что угодно, о человеке, который не может ничего ответить, который мертв, лишь бы выгородить себя. Это бесчеловечно!»
Мама убитой девушки просит суд вернуть дело прокурору для предъявления нового обвинения. Она считает это убийство хладнокровным и циничным. Её лишили дочери, молодую девушку, у которой всё ещё должно быть впереди, лишили жизни, ребенка лишили матери. Состояние аффекта? Но ведь в первых показаниях не было ни слова о том, что Дмитрий Гребенщиков не понимал, что делает. Он описал, что взял жертву двумя руками за горло, что душил, пока она сопротивлялась. А ведь это значит, что боролась за жизнь мать его же ребенка, который находился тут же и видел всё происходящее. Разве человек в состоянии аффекта будет помнить, как душил? Разве может довести до состояния аффекта обычная семейная ссора?
Я боюсь, что она помнит…
Больше всего Анжелика Александровна Добарская боится, что у неё отнимут Соню. Ради неё спрятала все фотографии дочери в шкаф. Ради неё старается хоть как-то держаться, хотя, по сути, находится на грани психологического срыва.
Все, что осталось у Анжелики Александровны, это внучка и воспоминания: «Саша была очень общительной, у неё было много подруг, - рассказывает Анжелика Александровна. - Но когда она стала жить с Дмитрием, то отдалилась от всех, всю себя посвящала ему, а после и дочери. Их звали по выходным в гости, он не хотел идти, и она оставалась дома. Они даже у нас стали редко бывать. А если придут, то Дима сидит и молчит, с нами не разговаривает. Они стали чаще ходить к его маме. Да он и сам у своей мамы все время проводил. Саша начала ревновать, думала, что у него кто-то появился. Однажды, уже не вытерпев постоянного отсутствия, открыла его телефон и увидела, что там все звонки только маме… Я помню, что сначала моя девочка была очень счастлива, говорила, что у них все хорошо. Как же все изменилось, что дошло до такого… Знаете, Сонечка была очень привязана к Саше. Я теперь так за неё волнуюсь. Она маленькая ещё, не понимает, что мамы нет. Ночами кричит что-то и плачет. А вчера я открыла горку, и она увидела Сашину фотографию и как вскрикнет: «Мамочка!».
Я так боюсь, что она помнит, как папа душил мамочку…».
* * *
Завтра суд должен вынести решение по этому делу. Редакция "МК" в Мурманске" обязательно расскажет об окончании этого дела.