Продолжение.
Начало в номерах за 21 и 28 мая
Команда. «КРЭС Альянс»
Вопрос боеспособной команды с самого начала был для нас ключевым. Мы придавали ему самое серьёзное значение. Вначале подбором персонала я занимался практически лично, советуясь с самыми близкими соратниками. Геннадий Шубин в этот процесс, надо сказать, не вмешивался и никогда не пытался пристроить в мою команду каких-то своих протеже. Даже когда речь шла о секретарях в приёмной. Я ему за это был благодарен. С ростом компании процесс естественным образом усложнялся, и в 2007 году этим занималась по факту служба маркетинга, которая постепенно преобразовалась в службу маркетинга и корпоративного управления, кратко называемую «СМиКУ». В ней работала моя супруга, поэтому я всегда имел дополнительную информацию по тому или иному кандидату в нашу команду. Возглавляла службу Татьяна Иванова. Они работали со всеми подразделениями, у нас был строгий испытательный срок для всех претендентов, руководители по направлениям лично отвечали за подбор и адаптацию новых сотрудников. Вместе с ясной системой целей и ценностей, стимулов и перспектив продвижения по карьерной лестнице создавалась среда настоящей, а не показной корпоративной лояльности. В «КРЭС» к апрелю 2008 года насчитывалось около 130 человек. Теперь нам предстояло принять в нашу «большую» компанию ещё 350 человек. И не просто принять, а интегрировать в общую команду, сохранив её работоспособность.
Однако в апреле 2008 года ситуация была действительно острой. Первый вопрос, который нам необходимо было решать - кто возглавит операционную деятельность «Колэнергосбыта». Было априори ясно, что пока у нас останутся работать две компании - «КРЭС» и «Колэнергосбыт», смешивать два хоть и схожие, но разные бизнесы никто не собирался. Было понятно, что руководство «Колэнергосбыта» в значительной степени нужно менять, но при этом постараться сохранить преемственность. У нас были мысли оставить в руководстве «местных» - первого заместителя гендиректора Александра Васильева и зама по сбыту Михаила Иваницкого, но тогда мы не знали, что у них имелись очень приличные по размеру выплат контракты в случае их досрочного увольнения. Вообще вопрос выплат прежнему руководству мы обсуждали в РАО ЕЭС, в департаменте, который занимался продажей, и хотели получить какой-то контроль над этим процессом. Нам обещали, в частности Татьяна Бондарева, позже ставшая одним из руководителей холдинга «Энергострим», но потом, что называется, «кинули». При обсуждении кандидатуры будущего первого лица «Колэнергосбыта» заметно активизировался Андриан Комиссаров, как я понял потом, он склонял Шубина к решению о своём назначении гендиректором. Но я был, наверное, настолько против, что вопрос даже всерьёз и не обсуждался. О моей кандидатуре речь тоже не шла, хотя сторонняя публика считала, что буду назначен именно я. Резоны, по которым меня не выдвинули, были, на первый взгляд, обоснованными - сохранить общее руководство «КРЭСа» всем сбытовым бизнесом, а не погружать меня в вал текучки, не подставлять меня как лицо, принимающее юридически значимые решения, в сложный период компании. И, наконец, то, что особенно подчёркивал Шубин, не «пугать народ» Пресновым, который, мол, придёт и всех своих бывших оппонентов «уничтожит». Говорилось о том, что если я стану директором, то весь прежний ведущий менеджмент якобы тут же уволится, и мы потеряем управление компанией. Конечно, я был на переднем крае «войны» с «Колэнергосбытом». Но я не считал, что то, что заявлялось на этот счёт, было правдой. Думаю, что Шубин здесь лукавил. Он не хотел ставить меня директором потому, что желал сам лично контролировать огромный финансовый поток главной сбытовой компании региона и, зная меня, понимал, что со мной в качестве директора это будет непросто. Ему была нужна более управляемая фигура. Другая причина состояла в том, что, возможно, его попросили в администрации не назначать меня, так как у некоторых в тех коридорах я действительно вызывал аллергию.
Как бы то ни было, директор был нужен. Шубин предложил поставить временно Алёну Загорье, «а там посмотрим». Но она с осени 2007 года встречалась с Михаилом Поповым, с которым мы общались по «ТЭКОСу». Михаил был, как и я, выпускником МЭИ, дружил с моим приятелем из «Колэнерго» 80-х Александром Парским, ныне директором по сбыту МТЭЦ. Время от времени мы встречались семьями с Парскими за пределами работы и тогда познакомились с Михаилом Поповым более тесно. Потом был какой-то семинар в Москве, где он был от «ТЭКОСа», а мы от «КРЭСа» с Алёной Загорье. По-моему, в той командировке у них и «вспыхнула искра», и они стали встречаться, в чём мне Михаил однажды признался. Ему было скучно в «ТЭКОСе», я предлагал Шубину взять его в «РМГ» и даже рассматривал вариант его назначения руководителем по объединению сетей, но там свою игру вёл Григорий Степанов, постепенно набиравший вес. Вопрос о его переходе к нам в любом случае стоял на повестке дня. Поэтому, когда я начал разговор с Алёной о кандидатах и обозначил позицию Шубина, она сказала мне, что уже беременна, и вместо себя предложила Михаила. Я, подумав, согласился и представил кандидатуру Шубину. И вот здесь всё пошло «как всегда» у Шубина. Он вызвал Михаила Попова и отдельно поговорил с ним, поставив ему задачи от себя, а не от нашей команды. Когда я позже общался с Михаилом по деталям, то почувствовал, что вскоре мы можем получить ещё одного отдельного игрока и это создаст проблемы в будущем. Так впоследствии и произошло.
Наша команда пришла в «Колэнергосбыт» в первых числах мая 2008 года, во встрече с уходящим гендиректором Тарасом Тягло, представлявшим по сути интересы бизнесмена и гендиректора Петербургской сбытовой компании Михаила Заворовского, участвовали Шубин и Попов. При этом после короткого приветствия, по рассказам Попова, Шубин остался беседовать с Тягло один на один, а новоиспечённого гендиректора попросил обождать на стульчике в приёмной. Вообще Шубин часто допускал эту ошибку - принижал статус собственных менеджеров и, следовательно, свой тоже на переговорах с оппонентами, и происходило это, на мой взгляд, от недостатка воспитания и общего понимания своей роли. Он всегда считал себя тонким психологом, «разводчиком», предпочитал общаться кулуарно и без свидетелей, не умея, кстати, держаться естественно на публике.
Разговор окончился ничем, Тягло и его команда - практически весь ключевой управленческий персонал - уволились с выходными парашютами в совокупном размере более 90 млн рублей на руки, при этом Тягло получил что-то около 37 млн рублей. Результатом их деятельности за два с половиной года (с ноября 2005-го по май 2008 года) под строгим оком РАО «ЕЭС России», когда им практически не приходилось принимать каких-либо мало-мальски важных, не говоря уже о стратегических, решений, была глубоко убыточная компания, закрытые кредитные линии, гигантские по тем временам долги на оптовый рынок в размере 1,5 млрд рублей и абсолютно устаревшая по структуре и формату компания со штаб-квартирой в Мурмашах - посёлке городского типа в районе аэропорта «Мурманск». Сегодня, когда налево и направо рассуждают о результатах деятельности «Колэнергосбыта» и вообще о реформах в электроэнергетике региона, оценивают результаты достижений тех или иных людей и команд, я бы посоветовал об этом помнить. Единственным реальным активом «Колэнергосбыта» (если не считать директорского «Фольксвагена Туарега» и пары старых «Субару») на тот момент были его люди. Не все, но очень многие. Часть из них, правда, поддалась пропаганде уходящего менеджмента и уволилась из «Колэнергосбыта» в структуру, близкую к менеджменту КГМК, - «Теплоэнергосервис», занимавшуюся выводом на опт гарантирующего поставщика в Мончегорске - «АрктикЭнерго». Но, в конце концов, некоторые из них вернулись, как та же Юлия Герасимова.
Следующие несколько месяцев были этапом нашего вхождения в курс проблем в новом качестве. Я отрядил в «Колэнергосбыт» в качестве первого заместителя гендиректора (фактически на оперативное управление компанией) своего зама - Корчагину Любовь Григорьевну. Понятно, что Михаил Попов был в сбытовом бизнесе новичок, и Любовь Григорьевна, к тому же уже работавшая некоторое время в «Колэнергосбыте» и знавшая там людей, была на этом этапе очень полезна. В «КРЭСе» также произошли изменения, мы отдали в «Колэнергосбыт» лучшие силы - наших молодых амбициозных специалистов по расчётам на рынке во главе с Артёмом Чирикиным и Марией Вавилиной и тогда уже стали переформатировать эти подразделения в то, что потом стало нашей гвардией - Департаментом стратегического планирования и тарифообразования (трейдинга с 2011 года) - ДСПиТ. В «КРЭС» на позицию первого зама пришла Елена Присяжнюк из Кандалакши, Татьяна Иванова была повышена до зама гендиректора по маркетингу и корпоративному управлению, преобразована юридическая служба. Всё руководство, включая меня, некоторое время совмещали - работали и в «КРЭСе», и в «Колэнергосбыте», что было неудобно во всех смыслах, учитывая и удалённость офисов компаний, и не очень ясные функциональные обязанности и управленческие связи. Через несколько месяцев стало очевидно, что нам не хватает квалифицированных людей, чтобы полноценно закрывать ключевые позиции в обеих компаниях, что у нас имеются противоречия между ними, причём как объективного характера, так и личностного, что что-то надо с этим делать. Мы смогли за это время провести анализ работы служб и отделов «Колэнергосбыта», выявить перспективные и не очень кадры. Я сам приехал в «Колэнергосбыт» где-то через месяц после нашего прихода, общался с народом и того, что меня кто-то боится, не почувствовал. Особенно в оперативную деятельность компании я старался не вмешиваться. В июле мы провели собрание акционеров, и я вошёл в совет директоров компании в качестве заместителя председателя. Председателем был избран Шубин.
На оптовом рынке дела обстояли неважно. От нас ждали денег, на рознице мы несли текущие убытки из-за межтерриториального перекрёстного субсидирования, а кредитных средств не было. Компания была убыточной по итогам 2007 года и, соответственно, не могла кредитоваться у банковских грандов, к тому же без гарантий РАО ЕЭС. Комиссаров, не став гендиректором, продолжал сохранять влияние на «Колэнергосбыт» через назначение финансовым директором своего протеже - Кирилла Попова, однофамильца Михаила Попова. Мы так и называли их «первый Попов» и «второй Попов» - по должностям.
Через некоторое время, примерно в августе, Шубину понадобились какие-то достаточно серьёзные средства для покупки котельной в Кандалакше и туристического рыболовного лагеря на реке Поной, и он собрался взять их в «Колэнергосбыте» взаймы, «на время».
Продолжение следует.
Полную версию книги можно приобрести на сайте Digiseller.ru на торговой площадке Plati.ru.
