32-летний Максим Белов. У него хороший английский костюм, беглый английский язык. Достаточно сказать, что свою карьеру Максим начинал за границей. Что его побудило вернуться на Родину и заняться политикой, а главное, какие задачи ставит перед ЛДПР в Заполярье этот амбициозный молодой человек - лучше спросить у него самого.
- Максим Андреевич, что вы делали в Северном Королевстве? Вы откуда родом?
- Я из Мурманской области, я здесь родился. Занимался международными молодёжными проектами различной направленности - социальной, культурной и другими. А потом мне предложили работу в муниципалитете Сёр-Варангера. Кстати, именно в тот период благодаря всевозможным проектам сформировался класс молодёжи, которая сейчас подросла, но реально сохраняет внутри себя интерес к жизни своего региона.
- Мы всё время пытаемся чему-то научиться у Запада. Стоит ли принимать на веру их ценности?
- Нельзя жить и ограничиваться интересами только своего дома. Нужно смотреть, что делается у соседей. У нас изначально, наверное, из-за холодной войны, заложено непонимание друг друга. Когда я работал в муниципалитете Сёр-Варангера, мы инициировали проект «Ломая стереотипы». Его суть в том, что мы привозили группы молодых норвежцев в Мурманск и заставляли их окунуться в современную российскую действительность. Можно было предположить, что они испугаются наших условий жизни, а оказалось всё наоборот. У них, конечно, изначально были внутренние фобии, а, приехав к нам, прожив один день, например, в семье русского бизнесмена, попав на нашу тусовку, увидев, как работают местные органы власти, они изменили своё мнение о России. Некоторые участники этого проекта уехали учиться в Москву, несколько человек переехали в Мурманск и здесь работали.
- А вы почему решили вернуться в Мурманск?
- В то время я уже был в Осло, где начал заниматься международными пассажирскими перевозками, логистическими проектами и, надо сказать, успешно. Но настал момент, хотя к этому времени внутри меня уже зрело решение, что я должен вернуться в Россию, август 2008 года стал для меня крайней точкой. Я помню первый день, когда грузинская армия начала свои действия в Южной Осетии. В норвежских СМИ об этом было полное молчание. И был Совбез ООН, как сейчас помню, там выступал господин Чуркин, призывая к активным действиям мирового сообщества в отношении агрессора, но реакции не последовало. После этого Россия вводит войска, а в западных СМИ начинается истерия - Россия напала на Грузию.
- И в тот момент вы стали патриотом?
- Нет, я всегда им был. В гостях хорошо, а дома лучше. Я просто постепенно накапливал поводы для того, чтобы оторваться от норвежского благополучия. Может быть, в чём-то мифического благополучия. Тогда я чётко решил вернуться домой и через пару месяцев был уже в Мурманске.
- И сразу же решили баллотироваться в Мурманской городской Совет депутатов в качестве кандидата?
- Я понимал, что, вернувшись в Россию, надо ещё и что-то сделать, какую-то свою лепту внести в жизнь города. Тогда мои товарищи из ЛДПР сказали мне: «Может быть, твою энергию, Максим, направить в политику?» И я сделал выбор. Меня тогда пригласили войти в партийный список, я согласился, так как меня привлекла системная оппозиционность ЛДПР. Надо сказать, что, вернувшись из Норвегии в Россию, я придерживался оппозиционных взглядов в оценке действий российской и региональной власти. Но, пожив в России какое-то время, я понял, что важен диалог с властью.
- А почему вы связали свою жизнь с ЛДПР, которая всё время отмечается какими-то скандалами? То Василий Пимин судился с Жириновским, то депутат Гавриков подался в бега… Региональное отделение партии всё время переходило из рук в руки различных бизнесменов. Складывается впечатление, что региональное отделение либерал-демократов на пороге очередного кризиса.
- Нет, кризиса нет. Сейчас центральное управление партии обратило внимание на регионы. Выстроен чёткий вектор управления. То, о чём вы говорите, я уверен, больше не повторится. Меня прошлые события не очень волнуют, я думаю о настоящем и перспективе. Например, у нас на носу муниципальные выборы. Нам нужно больше допускать молодёжь к самоуправлению. Надо ей дать реальный шанс показать свои возможности в рамках муниципалитетов и региональной власти, потому что система, унаследованная нами из советского времени, когда правили страной и регионами отцы-«патриархи», в какой-то степени объективна, но не совсем соответствует современности. Дело в том, что подросло и претендует на определённые права новое поколение людей. Справедливости ради надо сказать, что их постепенно допускают во властные коридоры, например, посмотрите на фракцию партии ЛДПР в Государственной Думе, где работают депутаты в возрасте 30-33 лет.
В Норвегии молодёжь более дерзкая, а власть и бизнес находятся в постоянном диалоге с молодёжью. Там присутствует какая-то лёгкость в диалоге поколений. У нас же всё структурировано до такой степени, что молодёжь всего боится, может быть, так система образования у нас была выстроена, что присутствовало подавление личности. Сейчас это меняется.
Представьте, когда я жил в Норвегии, мне, как иностранному гражданину, тем не менее удалось пообщаться с бывшим премьер-министром, министром рыбной промышленности. Суть диалога заключается в простоте общения. Хотя, наверное, это особенность маленьких стран.
- Что вы испытали, сделав неудачную попытку вхождения в горсовет Мурманска? Вы разочаровались?
- Для меня это был хороший опыт. В то время я сделал пару открытий. До этого я идеализировал процесс выборов. Что представляют выборы для народа? Когда реально общаешься с избирателями, то начинаешь понимать, что люди не совсем понимают, кого и для чего они выбирают. И это вызывает сожаление. Часть людей думает, что их представитель в этом органе власти будет заниматься домовым хозяйством - красить фасады, менять стояки. Я понимаю, что у людей вопросов к сфере ЖКХ очень много, но гражданам надо понимать, что местный орган власти занимается вопросами городского управления.
Но самое неизгладимое впечатление, которое осталось у меня во время той предвыборной кампании, - это подъезды жилых домов в Мурманске. Я не знаю, в чём здесь проблема: в нас самих или в управляющих компаниях? Я видел отремонтированные подъезды, которые через год были загажены. Я не знаю, почему у нас такое отношение к своему городу и к своей земле. Наверное, это неуважение к самим себе. У нас так сложилось, что моя территория - это моя квартира, а за всё остальное отвечает какой-то дядя.
- Вы с Жириновским знакомы? Как вы относитесь к его эпатажным выходкам, например, к скандалу с беременной журналисткой?
- Так или иначе, партия ЛДПР - моя семья, поэтому я должен её поддерживать. Я представляю, что такое напряжённая работа в Госдуме. Это постоянные эмоции, постоянный стресс. Нельзя судить о действиях людей однобоко.
- Вы стали координатором партии совсем недавно. В каком состоянии досталось вам региональное отделение ЛДПР?
- Буду откровенным, я начал работать с середины февраля этого года. Сейчас в нашем отделении несколько тысяч зарегистрированных членов. Конечно, партия всегда заинтересована в развитии и увеличении числа своих сторонников, но в настоящее время пытаемся выстроить в первую очередь работу с молодёжью. Вопрос армии стоит отдельной строкой. Он сегодня тем более актуален, так как Россия выбрала свой путь развития, скажем так - путь самобытной, сильной страны. Армия у нас должна иметь самую серьёзную поддержку, потому что она обеспечивает нашу независимость. Мы все хотим жить в мире и согласии, но, как мы видим, попытка глобализации большого мира с разными странами не удаётся. Ещё я считаю, что важно усилить общение в обществе - сверху вниз - снизу вверх, чтобы проблемы рядовых партийцев решались оперативно.
- Вы с Геннадием Шубиным знакомы?
- Вообще никак. Ни с Шубиным, ни с Пиминым.
- Вы ставите перед собой определённую планку на предстоящих выборах в сентябре?
- Хочется взять, и это моё личное желание, процентов 20 мандатов. Список наших кандидатов пока формируется. Половину отдадим молодёжи 30-ти лет и моложе. Это я говорю про Мурманск. В регионе хочу, чтобы в списках было до 70% молодых лиц. Я хочу, так сказать, ударить молодёжью по Мурману! Вы видите, какой у нас серьёзный отток населения из региона. Почему молодёжь уезжает в Питер, где уровень зарплат такой же, как в Мурманске? Просто люди не находят себя здесь. Есть ещё вопрос уровня культуры: пусть по зарплате не выиграл, но в столице на Неве красиво - фонтаны, каналы, музеи… Там много мест для творческой самореализации, а молодёжь - это креативный класс. Вопрос молодёжи комплексный и очень сложный. Например, в Европе реально вкладываются большие инвестиции в небольшие города, которые испытывают отток населения, для того чтобы молодёжь осталась. Над этой проблемой там ломают голову учёные. У нас же эта работа только в зародыше. Кстати, российская молодёжь, которая осела в Норвегии, делится на две части: тех, кто не хочет возвращаться, и тех, кто мечтает уехать на Родину. И у меня всегда возникал вопрос, хорошо это или плохо? Мне, например, обидно, что некоторые активные люди не находят себя здесь, но реализуются за границей. Хотелось бы, чтобы было наоборот.
- А как вы заставите молодёжь прийти на выборы? Кто будет голосовать за ваших юных кандидатов? Их мамы, папы и бабушки?
- Вот это на самом деле большая проблема. Пассивность молодёжи. В ней присутствует лёгкая апатия. Конечно, каждому в голову не залезешь, но надо сделать максимум в рамках избирательной кампании: помимо пиара своих кандидатов, придётся убеждать в необходимости и важности каждого голоса и особенно позиции молодых северян.
